Уже заходило солнце, синяя полоса колыхалась над лесом и рекою. Из-под ног во все стороны скакали серые сверчки, воздух гудел от множества мух, слепней и ос. Сочно хрустела трава под ногою, в реке отражались красноватые облака, он
сел на песок, под куст, глядя, как, морщась, колеблется вода, убегая вправо от него тёмно-синей полосой, и как, точно на шёлке, блестят на ней струи.
Неточные совпадения
Наконец он
сел на землю, в тени, и начал что-то чертить палочкой
на песке.
— Черти неуклюжие! Придумали устроить выставку сокровищ своих
на песке и болоте. С одной стороны — выставка, с другой — ярмарка, а в середине — развеселое Кунавино-село, где из трех домов два набиты нищими и речными ворами, а один — публичными девками.
Потом бежал
на Волгу,
садился на обрыв или сбегал к реке, ложился
на песок, смотрел за каждой птичкой, за ящерицей, за букашкой в кустах, и глядел в себя, наблюдая, отражается ли в нем картина, все ли в ней так же верно и ярко, и через неделю стал замечать, что картина пропадает, бледнеет и что ему как будто уже… скучно.
— Ну,
на что траву мнете?
Сели бы мимо,
на песок, не всё ли равно вам?
Слобода, разбросанная по
песку, была скудна растительностью, лишь кое-где, по дворам, одиноко торчали бедные ветлы, кривые кусты бузины да под забором робко прятались серые, сухие былинки; если кто-нибудь из нас
садился на них — Вяхирь сердито ворчал...
В это время идущий впереди Ноздрин остановился и грузно опустился
на край нарты. Мы оба следовали за ним и как будто только этого и ждали. Рожков немедленно сбросил с плеч лямку и тоже
сел на нарту, а я подошел к берегу и привалился к вмерзшему в лед большому древесному стволу, наполовину занесенному
песком и илом.
Скрип тихих шагов
на песке аллеи заставил его поднять голову. Человек, лицо которого трудно было различить в темноте, подошел к скамейке и
сел подле него. Князь быстро придвинулся к нему, почти вплоть, и различил бледное лицо Рогожина.
Нового Палкинского трактира вовсе не существовало, и вообще около
Песков и Лиговки был полупустырь; о железноконной дороге и помину не было, да не было еще и омнибусов; словом, огулом, скопом, демократического передвижения не происходило по всему Петербургу, а
на Невском и тем паче; ехали больше в каретах; вместо пролеток тогда были дрожки,
на которые мужчины
садились верхом.
Садовая скамейка была к нашим услугам. Аграфена Петровна
села и долго молчала, выводя
на песке зонтиком какие-то фигуры. Через зеленую листву, точно опыленную серебристым лунным светом, глядела
на нас бездонная синева ночного неба. Я замечтался и очнулся только от тихих всхлипываний моей дамы, — она плакала с открытыми глазами, и крупные слезы падали прямо
на песок.
Спустился в овраг,
сел там
на холодный
песок, снова встал и пошёл вдоль оврага, тяжело дыша, потный и пьяный от страха.
Никита
сел рядом, молча глядя
на его работу; она ему напоминала жуткого городского дурачка Антонушку: этот лохматый, тёмнолицый парень, с вывороченной в колене ногою, с круглыми глазами филина, писал палкой
на песке круги, возводил в центре их какие-то клетки из щепочек и прутьев, а выстроив что-то, тотчас же давил свою постройку ногою, затирал
песком, пылью и при этом пел гнусаво...
Вон, погляди, бабы в брюхе еще тащат робят
на прииски, да так и пойдет с самого первого дня, вроде как колесо: в зыбке старатель комаров кормит-кормит, потом чуть подрос —
садись на тележку, вези
пески, а потом становись к грохоту или полезай в выработку.
Коротков вонзился в коробку лифта,
сел на зеленый диван напротив другого Короткова и задышал, как рыба
на песке. Мальчишка, всхлипывая, влез за ним, закрыл дверь, ухватился за веревку, и лифт поехал вверх. И тотчас внизу, в вестибюле, загремели выстрелы и завертелись стеклянные двери.
За рекою,
на жёлтых буграх
песка, вытянулся ряд тёмных изб, ослепительно горели
на солнце стёкла окон, за
селом поднималось зелёное облако леса. По эту сторону,
на берегу, около маленького челнока возился мужик.
Василию показалось, что в лодке не одна Мальва. Неужели опять Сережка привязался к ней? Василий тяжело повернулся
на песке,
сел и, прикрыв глаза ладонью, с тревогой в сердце стал рассматривать, кто еще там едет. Мальва сидит
на корме и правит. Гребец — не Сережка, гребет он неумело, с Сережкой Мальва не стала бы править.
Бугры
песка, наметенного ветром и волнами, окружали их. Издали доносился глухой, темный шум, — это
на промысле шумели. Солнце
садилось,
на песке лежал розоватый отблеск его лучей. Жалкие кусты ветел чуть трепетали своей бедной листвой под легким ветром с моря. Мальва молчала, прислушиваясь к чему-то.
Пришла Мальва с бутылкой водки и связкой кренделей в руках;
сели есть уху. Ели молча, кости обсасывали громко и выплевывали их изо рта
на песок к двери. Яков ел много и жадно; это, должно быть, нравилось Мальве: она ласково улыбалась, глядя, как отдуваются его загорелые щеки, быстро двигаются влажные крупные губы. Василий ел плохо, но старался показать, что он очень занят едой, — это нужно было ему для того, чтоб без помехи, незаметно для сына и Мальвы, обдумать свое отношение к ним.
Но Яков прыгнул вбок и бросился бежать к морю. Василий пустился за ним, наклонив голову и простирая руки вперед, но запнулся ногой за что-то и упал грудью
на песок. Он быстро поднялся
на колени и
сел, упершись в
песок руками. Он был совершенно обессилен этой возней и тоскливо завыл от жгучего чувства неудовлетворенной обиды, от горького сознания своей слабости…
Все пространство между устьем реки Анюя и высотами,
на которых расположено
село Троицкое, и все острова, прилегающие к этому берегу, в основании своем слагаются из окатанной речной гальки, тогда как все берега Амура состоят из ила и
песка; это свидетельствует о том, что весь правый берег Амура, о котором здесь идет речь, намыт рекой Анюем.
Берега Амура и островов его состоят из чередующихся слоев
песка и ила, но от
села Пайхин вплоть до Троицкого в основе строения берегов и
на дне Дыренской протоки лежат мощные слои окатанной гальки, нанесенной Анюем.
Там она
села на скамейку и смотрела
на землю, чертя зонтиком
на песке.